Трудно открыть глаза утром, когда почти половину ночи доводишь себя до приятной усталости в не менее приятной для этого компании. Уснувшая на плече сестры несколько часов назад Моргана чувствовала бы себя совершенно измотанной и опустошённой, будь рядом с ней кто-то ещё.
В то же время, однако, саму Моргану это немного беспокоило. Иногда. Ей нравились мужчины, она обожала рыцарей и, тем не менее, время от времени обнаруживала себя в объятиях Артурии - неизменно в таком настроении, в котором до мелочей вроде чьего-то мнения и собственной ориентации дела не было. Как и на этот раз.
И ведь не то чтобы Фея могла считать себя лишённой странности. Она знала, что разговаривает во сне, а то и ходит, не просыпаясь, по своей башне, оказываясь поутру совсем не там, где засыпала. Знала, что иные её предпочтения в еде многими воспринимаются как неимоверно странные и чуть ли не нечеловеческие, даже если они никоим разом не касались, к примеру, каннибализма или поедания насекомых. И, тем не менее, единственной своей настоящей странностью Фея считала свою любовь к сестре, перешагивающую границу родственных отношений, а то и перепрыгивающую их с разбега. Считала, но вряд ли бы озвучила по собственной воле кому-то. Кроме, разумеется, самой старшей сестры.
Лёгкое дуновение сквозняка, донесшееся до открытой кожи, заставило Моргану поёжиться и прижаться к лежащей рядом женщине. Ощущение ветра на коже сменилось движением прикасающейся к ней ткани и тёплыми объятиями, не потревожившими пока глубокий сон волшебницы. Пригревшись и расслабившись, она снова мерно задышала, чувствуя комфорт и безопасность, чуть ли не пронизывающим ощущением исходящих от самого естества Артурии.
...которой, видимо, вздумалось пошалить поутру. Прикосновения знакомых рук к телу становились всё более настойчивыми, всё больше прогоняли сон, сменяя его... предвкушением? С приоткрытых губ волшебницы невольно сорвался вздох, когда губы королевы коснулись шеи, но знакомое ощущение вместо рефлекторного желания как-либо прикрыть уязвимое место от возможной угрозы произвело обратный эффект. Уже не спящая, но ещё не до конца проснувшаяся Фея предоставила сестре свободу действий, медленно и сомнамбулически двигающаяся рука женщины зарылась в светлые волосы на затылке привычным жестом, чуть теснее прижимая тёплые губы к своей шее.
- Арту... рия... - Еле слышно пробормотала Моргана, улыбаясь сквозь отступающее ощущение сна. И тут же издала невнятный стон, когда мягкие губы на шее сменились зубами, вздрогнула всем телом. Защищаться она не пробовала. Не было ни смысла, ни намерения. Тем не менее, ерошащая волосы на затылке рука несколько напряглась, а ноги словно сами собой обхватили тело сестры за бёдра. Глаза ведьма всё ещё не открывала. В зрении не было никакой нужды, когда доминировали осязание и обоняние.
- Доброе утро... - Всё ещё невнятным голосом тихо произнесла Фея, касаясь своими губами уха королевы, только причиной невнятности была уже не сонливость. Ласковым нажимом отстранив голову сестры от своей шеи, Моргана с небольшим трудом всё-таки сфокусировала взгляд на её лице. - Всё тебе мой сон покоя не дает?
Легкая улыбка на раскрасневшихся губах как прямое указание, что ворчание Морганы воспринимать не стоит. Тем более, что эти самые губы в следующую секунду уже касаются губ Артурии в игривом поцелуе, а руки смыкают объятия на плечах сестры так, словно волшебница владеет ею исключительно единолично и делиться "собственностью" не намерена вообще.
И пусть весь мир останется ждать за порогом башни. Такие времена всегда были для них одних.